Есть-таки раны, которые не заживают. Я не о каком-то там порезе на теле. Да, он мучителен и пока болит помнит обиду на того, кто причинил тебе её.
Но… То и другое со временем затягивается. Покрывается новой и здоровой кожей. На теле от неё и следа не остаётся. Разве только рубец.
Такое происходит, когда касается одного человека. И то не сразу. Порой спустя годы. Когда же речь заходит о подвергнувшемся варварскому насилию народе – картина совсем иная. Страшная и жуткая. С телесной раной она не сравнима. Её кровавой кистью малевала пронизанная безбожием, садизмом и корыстью, вероломно вторгшаяся в Зангезур армянская армия. И оцепенело в жути то лето 1919 года…
В центре Гарегин Нжде — палач Зангезура
Баку был потрясён. Не ждал он столь коварного удара в спину. Тем более в самую романтическую пору своей жизни. Азербайджан грелся в розовых лучах обретённой независимости. Был свободен как птица. Идей, планов и дерзаний как стать лучше было очень и очень много. А тут…
Созванный в экстренном порядке Меджлис – парламент Азербайджана, буквальным образом, кипел и бурлил. На трибуну, сжимая кулаки и не сдерживая слёз, поднялся довольно пожилой мужчина. Сквозь бинты, которыми была обвязана его голова, сочилась кровь.
— Господа хорошие, я пришёл к вам из Зангезура. Я простой крестьянин из села Агаларбейли. Теперь его нет. Как нет ещё шести таких же деревень. Они сожжены. Их жгли вместе с людьми. Тех, кто пытался выбраться наружу рубили саблями и тела бросали в огонь. Бросали и кричали: «Вы – нехристи! Вы — турки, а значит, – животные!» И делали это армяне… Их до зубов вооружённый отряд… Они убили мою семью. Престарелых родителей. И… моих деток… Убивали, рубили и топтали лишь потому, что мы мусульмане… Разве быть мусульманином грех?! И всё это, братья мои, происходит в нашем с вами доме. Как могло так случиться?!.. Где наша армия?!..
И в памяти всплывает воспоминание, оставленное главным редактором парламентской газеты «Азербайджан», великим маэстро Узеиром Гаджибековым.
— Я, там же в зале, едва не лишился чувств. Словно кто раскалённым прутом пронзил мне сердце. Перед нами стоял человек, чудом вырвавшийся из рук осатаневших убийц армянской национальности. Его сбивчивая речь прямо-таки по-живому резала наши души. Пронимала лучше чем то письмо, что нам в редакцию доставили с самого утра. «…Мы,- писалось в нём, — крайне встревожены происходящими в Зангезуре кровавыми событиями. Поэтому через Вас обращаемся к депутатам Меджлиса Аливердибекову и Усмиеву поднять вопрос перед правительством о спасении населения от армянской агрессии. Идёт массовое истребление наших граждан»… В этих, старательно и каллиграфически выведенных строчках, не было той боли и чувств, какую я услышал сейчас. И я тотчас же распорядился на место событий отправить корреспондента. В тот же день он выехал туда вместе с военным представителем Меджлиса, которому была придана горстка бойцов недавно созданной и ещё толком не оформившейся Национальной армии…
…О том, как проходила и чем закончилась та командировка моего давнего коллеги, я мог узнать лишь в хранящихся в «Ахундовке» подшивках газеты «Азербайджан». И нашёл. Вот она – блеклая и пожелтевшая. Но интересующий меня текст был чёток, будто не пропечатан, а выгравирован на камне.
Репортаж из Зангезура, газета «Азербайджан», 9 июля 1919 года
Итак, номер от 9 июля 1919 года. Первая полоса и броский заголовок – «Трагедия мусульман в Зангезуре». Читаю:
… На мой убеждённый взгляд, так называемое армянами-грегорианцами Мусульманство всего лишь подлейший предлог, для захвата наших земель. И у меня далеко не на ровном месте сложилось впечатление о том, что их бессовестнейшее намерение поддерживается нашим великим Северным соседом. Судите сами. Вдруг «неожиданно», на ровном месте, в чреве Зангезура возникает пресловутый Национальный Совет армян, во главе которого становится присланный из Москвы чекист армянской национальности. Тут же в Ереван от этого Совета приходит «просьба» прислать им оружие, дабы защититься от местного мусульманского населения. Ну просто оголтелое враньё! Но Ереван тотчас же откликается. Посылает переброшенные ему от нашего Северного соседа винтовки, пушки и патроны со снарядами. Вместе с ними в Зангезур врываются якобы стихийно созданные населением Армении бандитские команды, которые на деле оказываются частями их регулярной армии.
Официальные и неофициальные источники, подтверждая этот факт, в один голос сообщали о том, что вооружённые силы Еревана перешли в наступление по всей линии границы с Азербайджаном. Они шли с бесчеловечным девизом – «Бей мусульман, чтобы и духа от них не осталось!» Они врывались в беззащитные сёла и города Зангезура, оставляя после себя дымящиеся руины жилья и горы трупов ничем неповинных людей. Полностью были разрушены и оставлены без единого живого человека Сарашо, Ямазлы, Имазлы, Агаларбейли, Хашгаб, Килатаг, Моллалар и десятки других населённых пунктов. Многочисленные отары овец и стада крупного рогатого скота угонялись и присваивались… А днями, как раз в наш приезд, в округе Гатан сожгли села Гарагел, Чухурюрд и Гяпик.
Тем из азербайджанцев, которым хотелось бежать под кров своих собратьев, перерезали пути и, не жалея детей, женщин и стариков – уничтожали. Злодеи, под крики — «Всех мусульман к их Аллаху!» — с диким восторгом купались в крови.
Узнав о том, что наша делегация Меджлиса прибыл в села Агаворг, Агарек, Гарабаба и Сиргатар, между селами Аличадил и Агаворг напали на нас. Боестолкновение длилось до позднего вечера. Несмотря на то, что они превосходили нас в живой силе и вооружением, мы их атаки обращали в бегство. И я тогда воочию убедился – армяне не воины. Их коронка, бить в спину и при поддержке кого-либо со стороны.
Да, мы тогда отступили, оставив им родной нам Зангезур, но придёт и наше время. Аллах видит всё. Видит и… наказывает!..
В том читальном зале «Ахундовки», меня словно фантастическим образом переместило в тот клокотавший справедливым гневом Меджлис. Наверное, потому, что за окном, как роковым повтором, разворачивались почти один к одному те же столетней давности события. Правда, теперь вокруг Карабаха и правда, что уже со всеми иными нюансами и обстоятельствами.
Азербайджанская армия в 1919 году грудью встала на защиту Зангезура
Не бывает счастья на несчастье других. Об этом красноречивее слов утверждает сама История. И не просто утверждает, а демонстрирует. Дескать, люди, «обуйте», в конце концов, нос и «разуйте разум свой». И вы увидите то, на что вам давным-давно указывает перст Всевышнего…
* * *
Я только-только закончил университет и был распределен (существовал такой порядок) в старейшую, созданную коммунистами еще в 1906-м году газету органа ЦК Компартии Азербайджана «Бакинский рабочий». И тогда, кажется, месяц спустя, как я стал полноправным членом блестящего по профессионализму редакционного коллектива, на Доске, где размещались отмеченные редколлегией лучшие материалы сотрудников и различные извещения, с самого утра вывесили объявление следующего содержания: «Сегодня в 17.00 состоится внеочередное партийное собрание. Повестка дня – Персональное дело старшего литературного сотрудника, коммуниста тов. Привольного А.А. Явка членов и кандидатов в члены КПСС – обязательна. Секретарь партбюро редакции В. Мурадян».
Анатолий Ананьевич Пономарёв, известный массовому читателю республики под псевдонимом Привольный, по возрасту годился мне в отцы и был коренным жителем Азербайджана. Как он любил говаривать – «Я отпрыск десятого поколения изгнанных из России молокан…» Действительно, их, более чем с десяток тысяч «вероотступников», по Указу средневековых монархов Московии гнали вон из родных земель. Селили в основном на пустующих пространствах Закавказья, где проживали «нехристи-татары», то бишь, азербайджанцы. Так, на просторах Зангезура, Шемахи и Эривани, под Гянджой, Евлахом и Муганью возникли поселения со странными и ставшими привычными для нас названиями – Богородица, Славянка, Астрахановка, Светлое, Русское подворье, Ситное… Пращуры же Пономарёва на степном солончаке Мугани, куда их забросили, поставили и обустроили село, которое назвали именем той деревни, откуда они сюда и прибыли. Так в Пушкинском, ныне Билясуварском районе Азербайджана на картах тех Советских времён да и по сию пору значится село Привольное. Оно то и стало псевдонимом старейшего журналиста. Ведь он был одним из тех, кто организовывал там колхоз. Во всяком случае, постоянно писал о том, как по всей Мугани проходит процесс коллективизации.
Там же он в конце 30-х годов вступил в ряды КПСС, а после одной из своих статей о дружбе народов, ставящих на ноги аграрное хозяйство на него в своих публичных выступлениях дважды, как о ярком публицисте, сослался сам первый секретари ЦК Компартии Мирджафар Багиров. И его тотчас же зачислили в штат «Бакинского рабочего»…
Но прошло время и, как говорится, его чёрт попутал. Точней, полученное им письмо из Орла от дальнего родственника, чьи прародители чуть ли не полтора века обживали наделы Зангезура. «…Теперь, Анатолий, — писал он, — там, на Зангезурщине, из 11-ти русских сёл не осталось ни одного. Все переименовали на армянский лад. Мне и ещё трём русским семьям, которым местная власть не давала житья, первый секретарь райкома Акоп Нерсесян по-хамски пенял: «Что вы жалуетесь и пишите в Кремль?! Езжайте в свою Россию. А это земля армянская…» Тебе ли, Анатолий, не знать, что в Зангезурщине мы отродясь, как и вы на Мугани, жили меж татар. Там и духу армянского не было. Это потом их и к нам, и к вам пригнали из Персии…»
И Анатолий Ананьевич из самых благих намерений, дабы написать о «нерушимой дружбе людей всех национальностей единого Советского народа», ринулся в Зангезур.
Прошло более полувека. Зангезур — главный вопрос в редакции «Бакинского рабочего»
— Здесь, в этих хатах жили русские молокане. Куда они подевались? – донельзя поражённый увиденным, спрашивал он местное советское начальство.
— То было при царе Горохе! – смеясь ему в лицо, врали они. — Те, кто здесь раньше жили, давно укатили под крыло своих братьев славян. Теперь в этих обновлённых кирпичных домах живут армянские труженики села.
Вот эту-то ложь он и изложил в своей по-партийному выдержанной, но полной страсти и негодования корреспонденции. В самый последний момент её с номера снял дежурный по выпуску, заведующий партийным отделом редакции Виктор Мурадян. Снял и оттиск её отнёс в ЦК партии. Мол, смотрите, налицо статья, сеющая в крепком Советском обществе межнациональный раздор. Якобы у нас притесняют русских.
…И вот зловещая повестка дня партийного собрания.
— Обратите внимание, товарищи, что он написал! – обрушив кулак на стол, выкрикнул Мурадян. — Читаю: «По всем признакам создаётся область только для людей армянской национальности»… Какая клевета! Какая политическая близорукость! Да ещё придумал ранее никому неизвестное, зловреднейшее словосочетание — «монореспублика». Это о братском нам народе! О нашем соседе!..
— Неологизм какой-то,- прыснул сотрудник отдела информации Беник Мартиросов.
— Да, Анатолий тут загнул. Теперь Зангезура нет. Есть Сенюк. И он армянский, — поддержал его штатный фельетонист газеты Вилен Каспаров.
— Вот именно — Сенюк! – подхватил Мурадян. – Но, что значит, «загнул», товарищ Каспаров?! Это плевок в древнейшую и славную нацию. Он нас, советских армян, оставивших ярчайший след в Октябрьской революции сравнил… с нацистами. С гитлеровцами сравнил. Это тебя, меня и почитаемых всем советским народом Камо, Кнунянца, Шаумяна, маршала Баграмяна и ныне являющегося одним из высших руководителей страны товарища Анастаса Микояна… Таким, как он не место в партии. И не место быть в такой всеми любимой газете. Поэтому предлагаю исключить Привольного из рядов КПСС.
После оглушительного молчания, слово взял ответственный секретарь редакции Ефим Меерович.
Куда исчезли русские села в Зангезуре?
— Безусловно, наш коллега по перу заслуживает наказания. Но не такого из ряда вон. Если положить на одну чашу весов эту статеечку, а на другую его заслуги перед народом, то перевесит второе. Да ещё как!.. Его захлестнули эмоции. И понятно почему. Ведь он один из потомков тех десятков тысяч русских людей, которых погнали в чужеземье. Но они с местным населением всё-таки ужились. Достаточно сказать о многочисленных совместных браках… И ещё, что самое главное, Привольный, как не крути, пожалуй, один из блестящих летописцев становления Советской власти в Азербайджане… Над его профессионализмом верх взял обиженный ген его народа. Впрочем, им приведённые и специальной комиссией ЦК республики подтверждённые происходившие тогда в Сенюке-Зангезуре факты, тоже имели место. Они нам известны в мягкой формулировке – «перегибы»… Так что я вношу встречное предложение. Объявить Привольному строгий выговор с последним предупреждением.
— Присоединяюсь! – поднялся с места зам главного редактора Байрам Таирбеков.- Только с оговоркой. Без «последнего предупреждения». И я категорически против того, чтобы объявлять Привольного персоной «нон грата», как того требует Виктор Андреевич. Он, как я заметил, всё понял и, как коммунист, сделает нужные выводы.
Только пятеро из 39-и коммунистов проголосовало за предлагаемый А. Привольному «волчий билет». И все пятеро были армянами.
Вскоре Мурадян, защитив в Бакинском университете докторскую диссертацию, уехал в Армению. «Покорять Ереван» — словно в шутку сказал он нам, на устроенном им в редакции прощальном вечере.
«…Крики погонщиков, сотни повозок, лошадей и верблюдов,и длиннющую вереницу людей, переселявшихся из Персии в регионы Западного Азербайджана…» Так, один из историков, в общих чертах, описывал наступающее предсмертие тех, кто, испокон веков, проживал в цветущих Зангезуре и Карабахе. Сюда из Ирана переселяли своих армян. Согласно Туркменчайскому договору и созданному по его букве Комитету по переселению, здесь, на принадлежащих Азербайджану землях, одним разом разместили 8249 армянских семей…
Лев Аскеров
Количество просмотров: 632
