В год 100-летия Большого драматического театра в Петербурге публикуем беседу российского драматурга Елены Баранчиковой, автора пьес «Наводнение» (премьера прошла в Перми в театре «У Моста», реж. Овлякули Ходжакули (Лондон), «Белое облако Чингисхана» (премьера прошла в феврале в Академическом башкирском театре им. М. Гафури, реж. Мусалим Кульбаев (Уфа) с Джахангиром Муталлибом оглы Новрузовым – театральным режиссером, актером театра и кино, Заслуженным деятелем искусств Азербайджана, профессором театрального факультета Турецкого Государственного университета Чукурова в городе Адана в Турции, сыном Муталлиба Новрузова и прославленной актрисы Насибы Зейналовой – дочери известного мецената, актера и режиссера, основоположника азербайджанского реалистического театра Джангира Зейналова.
Театр – это всегда встречи. Историю этой театральной семьи, которая насчитывает более 150 лет и которую по праву называют достоянием Азербайджанской республики, я узнала от самого профессора Джахангира Новрузова, она удивительна. Когда мы с ним познакомились, меня привлекла фотография, на которой он запечатлен с Георгием Товстоноговым, и еще одна очень известная, с Калягиным и Вертинской на заднем плане, которую часто демонстрировали на ТВ без стоящего справа человека, так как не могли определить, кто это. Как оказалось, этим самым инкогнито был никто иной, как Джахангир Новрузов.
– Джахангир, в каком году были сделаны эти фотографии, вы учились у Товстоногова?
– Это было в 1984-м. Я был стажером Анатолия Эфроса в театре на Малой Бронной, и совершенно неожиданно Георгий Александрович Товстоногов пригласил меня в свою стажерскую группу. «Не задумывайтесь ни минуты, пишите заявление», – шепнула мне известная критик, которая оказалась в тот момент рядом со мной. Я никогда не пожалел об этом. Страна была в то время на пороге перемен, но это были четыре года, до краев наполненные театром, это были упоительные дни и вечера. До 1988 года я был в творческой лаборатории этого выдающегося режиссера, принимал участие в его репетициях.
– Историю БДТ того времени называют эпохой, имя которой Георгий Александрович Товстоногов. Он был дальновидный стратег и тонкий тактик. И сейчас мы все еще слышим его слова: «Только нашей памяти прошлое театральное искусство кажется волшебным. Память довольно часто путает нас и играет с нами недобрые шутки. Мы меняемся, а память фиксирует ощущения, испытанные нами, когда мы были не теми, что сейчас …» А что тогда режиссер ставил в театре?
– Помню, репетировали спектакль «На дне», нам казалось ничто не предвещало того, что случилось несколько позже. 12 октября 1987-го Георгий Александрович Товстоногов поставил свою последнюю премьеру, о которой он так долго мечтал, в нем он подводил итог своих раздумий о человеке.
Судьба распорядилась так, что свой собственный дипломный спектакль в БДТ я так и не поставил, Георгий Александрович неожиданно скончался за рулем своего автомобиля.
– Джахангир, ваш дед Джангир Зейналов (1865–1918), как и вы, кстати, исполнял комедийные роли, часто придавая им драматические черты. Он был основоположником национального театра, первым педагогом актерского мастерства в тюркском мире. Это был интеллектуал, который владел пятью языками и внес огромный вклад в развитие театра. Его искусство отличалось психологической правдой, художественной простотой и искренностью, легкостью и непосредственностью. Какие роли ему удалось сыграть?
– Это Гаджи Кара, Везир, Молла Ибрагим Халил («Гаджи Кара», «Везир ленкоранского ханства», «Молла Ибрагим Халил» Ахундова), Гаджи Самед («Несчастный юноша» Ахвердова), Городничий («Ревизор» Гоголя), старик Моор («Разбойники» Шиллера) и др. Дед умер от тифа в ноябре 1918 года на корабле по пути из Ирана домой, тогда моей матери было всего лишь два года. Он мечтал о том, что она продолжит его дело, так оно и вышло, но, к сожалению, он не смог увидеть это собственными глазами.
– Насиба Зейналова, которую ныне покойный Жаров называл азербайджанской Раневской, была представителем реалистической школы актерского мастерства. Кто были ее учителями и наставниками, и какие роли ей были сыграны на сцене?
– Учителями ее были Александр Туганов, Мухаррам Гашимов, Агасадыг Герайбейли. Ей особенно удавались музыкально-комедийные персонажи. Это роли Дженнет хала, Наргиле и Зулейха, юмор и естественность являются редкими жемчужинами нашей сцены. Моя мать участвовала во многих юмористических телевизионных телевизионных спектаклях, она снималась в кино: Фатманисе («Мачеха»), Телли («Великая опора»), Зулейха («Улдуз»), Дженнет хала («Свекровь»), Гюльсум («Приключения Моллы Фатали»), Асли хала («Украли жениха»).
– Джахангир, будучи главным режиссёром Шекинского драматического театра, вы ведь помимо этого сами играли на сцене?
– Да, я играл в театре. Кстати, в год открытия нового здания театра Камала привозил свой театр на гастроли в Казань. Мы были первыми гостями, выступившим на новой камаловской сцене. Тогда и познакомился с драматургом, прозаиком, общественным деятелем, почетным гражданином Казани Туфаном Миннуллиным. Да, есть что вспомнить …
– Значит, пришло время вспоминать … Вы выезжали с труппой на гастроли в Ташкент, Самарканд, Москву, Прагу. В 1986 году были членом жюри проходившего в Чехословакии фестиваля молодых театров «Ческе-Будеёвице». В 1987 году ваш спектакль «Мусье Жордан и дервиш Масталишах» по одноимённой пьесе Мирзы Фатали Ахундова на фестивале в честь 175-летия драматурга был удостоен первого призового места. В 1988-м вы были почётным членом жюри Парижского театрального фестиваля «Бобиньи». В 1989 году стали главным режиссёром Театра музыкальной комедии, а в 1990-м – главным режиссёром русского отделения Театра юного зрителя. В 1991-м на I-м фестивале «Моно» поставленный вами спектакль «Быть или не быть» по мотивам «Гамлета» Шекспира занял первое место.
– Лирические и комедийные мотивы переплетались на сцене, я всегда помнил о своих учителях, мне казалось, что эпический театр и театр Станиславского должны соединиться, что нет отчуждения, если нет перевоплощения. Зрителя подкупает неподдельная искренность живого чувства, заразительность и обаяние актеров, театр продолжается.
У Отто Бисмарка есть прекрасное высказывание: «Есть три вещи, которые даются Богом: Учитель, Судья и Врач». Я рад тому, что Он дал мне такого великолепного учителя, как Георгий Александрович Товстоногов.
