Александр Разуваев о перезагрузке России
Можно ли «выпилить» РФ из мировой экономики и станет ли алтын валютой ЕАЭС.«Я принципиально не согласен с некоторыми нашими официальными политологами в том, что россияне должны страдать. Я так не считаю. На мой взгляд, качество жизни очень важно. От того, что мы встроены в мировую экономику, больше плюсов, чем минусов. Мы и останемся частью глобальной экономики. Прежде всего будем с Азией общаться и торговать», — говорит экономист, инвестиционный аналитик Александр Разуваев. О том, так ли страшен дефолт, как его малюют американцы, стоит ли держать сбережения в валюте, как укрепить отношения с Турцией и другими азиатскими странами, почему не снижается инфляция, грозит ли нам голод и каким образом будет перестроена экономика РФ, Разуваев рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
«Мы отдельная евразийская русско-тюркская цивилизация. Мы не Европа»
— Александр Юрьевич, не так давно в интервью Bild экономист Владислав Иноземцев сравнил экономику России с большим ракетным кораблем, который в результате санкций коллективного Запада получил торпедный удар и медленно тонет. Согласны ли вы с такой оценкой? Или мы всего лишь боремся с искусственно созданным штормом?
— Нет, понятное дело, ко дну наш корабль не идет. Мы действительно получили чувствительный внешний шок, но Центральный Банк России поступил очень грамотно: рубль благодаря введенным ЦБ ограничениям и хорошему торговому балансу весьма крепкий. Это очень выгодно гражданам, хотя и не очень выгодно бюджету. Я думаю, что в ближайшее время мы должны ориентироваться на 55–60 рублей за доллар, и на фоне такого ЦБ понизил ставку до 9,5 процента. Это будет способствовать быстрому развитию рынка облигаций второго-третьего эшелонов. Рецессия возникнет, но небольшая. Кроме того, я думаю, что к Новому году Россия будет больше и по территории, и по количеству населения. Так что если смотреть и считать в лоб, то экономика год к году может быть даже больше. Соответственно, если посмотреть на наш экспорт, то можно заметить, что, несмотря на все попытки как-то нас зажать, в деньгах он больше по отношению к прошлому году. А вот импорт снизился из-за санкций, поэтому сальдо торгового баланса еще больше выросло.
То, что вы озвучили, — это известная позиция наших западников. На самом же деле то, что произошло, то, что мы порвали с западным миром (на мой взгляд, вдолгую), — очень хороший факт, потому что мы отдельная евразийская русско-тюркская цивилизация. Мы не Европа. А европейцы, кто себя таковым считает, вполне могут уехать в Европу и там жить.
— Американцы и примкнувшие к ним европейцы просто должны показать своим избирателям, что их санкции хоть что-то смогли с нами сделать, и, скорее всего, для того чтобы был дополнительный предлог арестовывать нашу собственность, изымать ее. Хотя в том, что ЗВР (золотовалютные резервы) заморожены, пока нет ничего страшного. Украинцы требуют отдать эти деньги им. На рынке полагают, что если подобное случится, то экспорт газа в Европу мы прекратим. А когда СВО закончится, то будем возобновлять только «Северный поток – 1» и «Северный поток – 2». И появится другая формула цены — либо в виде привязки к споту, либо вообще по спотовым (текущим) ценам.
— Какие и для кого дефолт будет иметь последствия? От партнерства с нами начнут все отказываться, как от союза с банкротами? Деньги нам перестанут давать и вообще доверять?
— Да нет. Минфин сказал, что в этом году занимать не будет. Но я думаю, что арабы, китайцы, индусы, турки и прочие незападные инвесторы, несмотря на искусственно-политический дефолт, будут покупать и наши акции, и наши облигации. В итоге после окончания СВО, как мне кажется, наши резервы Запад все равно разморозит для торговли. Хотя, может быть, я здесь и оптимист.
— На какие цели мы вообще занимали? Что это за долг?
— Прежде всего это еврооблигации. Когда-то Россия взяла на себя долг бывшего СССР, и таким образом российские долги оказались большими. Ну и развитие финансового рынка тоже являлось одной из целей. Кстати, основными держателями этих долгов являются либо российские банки, либо наши состоятельные люди. Необязательно олигархи — просто состоятельные люди. В отличие от 1998 года, банковского кризиса не будет. ЦБ всех поддержит — все-таки сейчас ситуация принципиально иная.
— Европейцы заявили, что уже работают над 7-м пакетом санкций против нас. Что это будет за пакет?
— Не знаю, что они еще против нас придумают — наверное, найдут что. А что касается вреда — ну что ж, даже Московская биржа торгуется. Понятно, что бумаги очень дешевые, но каких-то денег они стоят. Некоторые наши «голубые фишки» (акции стабильных компаний — прим. ред.) не выплатят дивиденды. Это все, конечно, не радует, но не смертельно. Я считаю, что суверенитет и безопасность страны (а именно этим объясняется все происходящее) как раз та цель, которая оправдывает средства. Вдолгую мы все это переживем. То, что мы в конце концов будем восточной страной, как Турция и Иран, — это очень хорошая история.
— Насколько 6 предыдущих санкционных пакетов нам вредят?
— Акции наши стоят дешево. А у нас 19 миллионов частных брокерских счетов. 19 миллионов с семьями — 50–60 миллионов человек. Это, пожалуй, главный момент. Ставки выросли. ЦБ их поднял, сейчас снижает. Это кредитование, ипотека и так далее. Выбор товаров сделался меньше. Станем где-то похожи на Беларусь 10 лет назад. Загранпоездки оказались сильно ограничены. Западные интернет-магазины не очень доступны теперь.
Да, это все очень неприятно, и я принципиально не согласен с некоторыми нашими официальными политологами в том плане, что россияне должны страдать. Я так не считаю. На мой взгляд, качество жизни очень важно. От того, что мы встроены в мировую экономику, больше плюсов, чем минусов. Мы и останемся частью глобальной экономики. Прежде всего будем с Азией общаться, торговать и так далее. Несмотря на значительные минусы, которые мы получили, безопасность и суверенитет — это самое важное. Не дай бог, с нами случилось бы то, что произошло с Югославией в 1999 году.
«Мы действительно получили чувствительный внешний шок, но Центральный Банк России поступил очень грамотно: рубль благодаря введенным ЦБ ограничениям и хорошему торговому балансу очень крепкий»«Будет хорошо, если Азербайджан и Турция войдут в ЕАЭС, а Россия — в Союз тюркских государств»
— Но нам и в технологиях отказали, и в поставках запчастей абсолютно ко всей технике, начиная от сельскохозяйственной и нефтегазовой и заканчивая авиационной. Станки, автомобили, компьютеры — все теперь под запретом. Мы уже корректируем практически все новые программы в самых разных секторах экономики, поскольку зависим в них и от технологий, и от оборудования, и от расходных материалов. Здесь мы просядем сильно?
— Есть промышленный шпионаж, есть реэкспорт… Где-то просядем, где-то нет. Но трагедии нигде не будет. Потихонечку все заместим. Есть даже определенные плюсы во всем этом. Например, в гражданском авиастроении. Импортозамещение где-то получится, где-то нет. Но они-то своими действиями запустили у себя инфляцию издержек. Сначала была монетарная инфляция — слишком много денег напечатали в пандемию, а сейчас к ней добавилась инфляция издержек. Это электричество, нефть, газ. Классическая стагфляция, то есть рост цен и безработицы. В общем, этими действиями они не только нам вредят, но и глобальную экономику расшатывают сильно. Причем неизвестно, что сильнее, поскольку если у нас последствия уже в общем и целом видны и прогнозируемы, то в мировой экономике их масштабы и глубина могут вскрыться гораздо позже просто в силу размеров. Нельзя в стеклянном доме бросаться камнями.
— Не очень понятна политика так называемой тотальной отмены. Из России ушли, например, корма для кошек Whiskas и средства для окрашивания волос Wella. Неужели они думают, что, если наши кошки не будут есть Whiskas, а женщины не станут краситься краской Wella, это сделает Россию более миролюбивой и послушной или что у нас из-за этого грянет революция?
— То, что Whiskas ушел, — это хорошо. Наши кошки должны питаться здоровой пищей, креветками, мяском, а не этим шлаком.
Что касается того, зачем они так делают, то они меряют по себе. Они маленькие, неимперские народы. Для них все это очень важно. Я лично за свою жизнь в «Макдоналдсе» был всего один раз и то в Минске, где я в этом заведении воду BonAqua покупал, которая разливается у нас в Нижнем Новгороде. Я считаю, что чем больше у нас будет всего своего, тем лучше. А вместо «Макдоналдса» можно запустить рестораны русской или, например, татарской кухни (как это уже и делается). Халяль можно запустить. Я очень люблю в Москве «Чайхону №1» Тимура Ланского. Она недешевая, но подешевле будет, чем, скажем, новиковские ресторации. А на Западе искренне считают, что «Макдоналдс» — это жизненно важная и необходимая ценность, без которой очень сложно или почти невозможно прожить, как американскому полицейскому — без пончиков, бургера и сладкой газировки. Но я полагаю, что это пустое место.
«То, что Whiskas ушел, — это хорошо. Наши кошки должны питаться здоровой пищей, креветками, мяском, а не этим шлаком»
Фото: «БИЗНЕС Online»
— Неужели западные компании столько лет завоевывали нашего покупателя, расчищали для себя рынок, потратили столько сил и денег, чтобы просто так все бросить?
— Политика сейчас стала превыше всего. Это решение западных властей. Бизнес не может пойти против такого. Ну что ж, турки займут их место. Реджеп Эрдоган — молодец. У нас с Турцией отношения станут еще более тесными. Я абсолютно без шуток говорю, что будет очень хорошо, если Азербайджан и Турция войдут в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), а Россия — в Союз тюркских государств. Татарстан, Башкортостан и Якутия это только поддержат.
— Какие еще рынки у нас ждут провал и дефицит?
— Я думаю, что дефицита ожидать не стоит. Более узкой станет продуктовая линейка. Тот же Samsung, насколько я знаю, не собирается закрывать свой головной магазин на Тверской улице в Москве. Что-то из привычного, наверное, исчезнет, что-то придет ему на замену. Где-то мы будем похожи на самое начало нулевых годов. Ну станем мы победнее. Но это достаточно скромная плата за суверенитет. Реальная проблема могла бы возникнуть в плане продовольственной безопасности. Однако теперь эта проблема в значительной степени решена за счет импортозамещения, а от экспорта нашего зерна, как мы видим, немало зависит в мировой экономике. Я согласен с тем, что в некоторых слабых экономиках может случиться голод. У нас, слава богу, голода не будет.
— А кто нам заместит дефицит электроники и бытовой техники?
— Это могут быть и Малайзия, и Корея, и Китай. Где-то, возможно, та же Турция. Мы с немцами первая-вторая экономики Европы по паритету покупательной способности к ВВП. Мы очень большой рынок. А если, как пишут некоторые эксперты, 1 января 2023 года к нашему рынку официально присоединится часть Украины, Беларусь и Южная Осетия, то рынок сформируется еще больше, а значит, привлекательнее. Надо смотреть за ситуацией, но никаких шоков я не ожидаю. Если уж вам так сильно понадобится купить что-то, отсутствующее на нашем рынке, то можно съездить в Баку или Ташкент.
«На Западе искренне считают, что «Макдоналдс» — это жизненно важная и необходимая ценность, без которой очень сложно или почти невозможно прожить, как американскому полицейскому — без пончиков, бургера и сладкой газировки. Но я полагаю, что это пустое место»
Фото: «БИЗНЕС Online»
«Мы от мировой экономики отрезаны, рублю нет альтернативы»
— Алексей Кудрин говорит, что рубль укрепляется в связи с тем, что на нынешний год отменено так называемое бюджетное правило. Он прав?
— Рубль прежде всего укрепляется из-за положительного торгового баланса. Экспорт нефтегазовый дорогой, а импорт из-за санкций сократился. Остальное не так важно. Я давно говорил, что те деньги, которые раньше шли на покупку валюты, надо, например, раз в квартал выплачивать пенсионерам. Это, с одной стороны, внутренний спрос, а с другой — у нас не самые большие пенсии. Но, учитывая новые территории, я думаю, что деньги пойдут туда.
— А рубль у нас сейчас насколько стабилен? Многие российские граждане вкладывали свои сбережения не только в недвижимость, но и в наличные доллары и евро, и их интересует вопрос, что будет с их сбережениями дальше.
— Я думаю, что альтернативы рублю нет. Держать сбережения в валютах недружественных стран, то есть в долларах и евро, — это рискованно. К примеру, шли разговоры, что американцы могут поменять 100-долларовые купюры на новые, а россиянам не поменяют, или еще что-то. Я бы не имел валютных сбережений. Поэтому остается российский рынок акций, особенно дивидендные бумаги, ну и депозиты. Ставка идет вниз, пока еще можно под какие-то приемлемые ставки положить.
Кроме депозитов, есть еще золото, золотые и серебряные монеты. Это очень хорошие истории. Единственное, туда надо погружаться, потому что даже при стабильном рынке некоторые монетки могут очень хорошо подорожать за год, и лучше их, конечно, хранить в банке, в сейфе.
Что касается валюты, то в начале 90-х годов, когда у нас в стране финансового рынка не было как такового, когда шла постоянная и стремительная девальвация рубля, валютные манипуляции могли быть интересны. А сейчас какой смысл с ними связываться? Вы сильно рискуете. Ставки по долларам около нуля, более того, ставки для юрлиц по валютным счетам могут быть и отрицательные. В принципе, Федрезерв (федеральное агентство по государственным резервам) ставочку повышает. При прочих равных обстоятельствах раньше бы и ставки по валютным депозитам вверх пошли. Но что будет у нас сейчас — очень большой вопрос. Я думаю, такой сценарий возможен вряд ли. Мы от мировой экономики отрезаны, рублю нет альтернативы — надо прекрасно понимать. Поэтому золото, монеты, акции и, конечно, депозиты.
— И об инфляции. Люди недоумевают: валюта дешевеет, а цены в магазинах в рублях растут или как минимум не падают. Даже крылатая фраза на эту тему появилась: «Последнее время рубль уверенно растет, но не плодоносит». Почему?
— На самом деле укрепление рубля к доллару на 10 процентов срезает годовую инфляцию на 0,5–1 процент. Другое дело, что, например, цены на импортное вино, которые скакнули в момент падения рубля в феврале, назад не откатились. По магазинам, ресторациям можно посмотреть — есть такая тенденция. Что на это можно сказать? Жажда наживы. Торговцы очень жадные и очень хотят схомячить бакшиш. Конечно, существует антимонопольная служба, но нельзя сказать, что она у нас прямо так уж хорошо работает.
— А может, нам в чрезвычайной ситуации, в которой мы все оказались, создать какой-то специализированный орган для воздействия на этих жадных хищников?
— Как я уже сказал, антимонопольная служба должна лучше работать, и плюс у бизнеса тоже должен быть патриотизм. «Сургутнефтегаз» может 52 миллиарда долларов перевести из валюты в рубли. Кстати, в противном случае имеет шансы все эти деньги потерять. Пускай наш бизнес берет примеры из нашей истории, когда известные и состоятельные россияне жертвовали очень многим ради Отечества. Нехорошо в тяжелой ситуации наживаться на простых гражданах. Это чревато тем, что в России случится левый поворот и ведущую скрипку в стране будут играть не какие-то коммунисты, которые уже давно на свалке истории, а тот же Захар Прилепин. Он лидер левых и построит всех, кто спешит схомячить лишний бакшиш, очень быстро.
«Два первых срока Путина, 2000–2008 годы, в современной российской истории — лучшее время. ВВП и фондовый рынок в долларах выросли в 10 раз, ВВП в реальном выражении — в 2 раза, внутренние офшоры ушли, бюджет был в хорошем профиците»
Фото: kremlin.ru
«Опираться надо на свои корни, традиции, жизненные практики и Азию»
— Ряд аналитиков считают, что наша элита не собирается идти на серьезный разрыв с Западом, бороться за разрушение созданной им системы мирового разделения труда и капитала. После начала спецоперации и первых санкций Путин говорил: «Мы не собираемся наносить ущерб системе мирового хозяйства, в которой мы сами находимся, и настолько, насколько мы там находимся. Поэтому, мне кажется, и наши партнеры должны это понять и не ставить перед собой задачу выталкивать нас из этой системы». Ту же позицию он подтвердил в преддверии уже 6-го пакета все более всеобъемлющих санкций: «…Здравый смысл должен возобладать. Очень на это рассчитываю». То есть мы рассчитываем, что в какой-то момент Запад нас простит? Поэтому у украинских военных есть связь и интернет? Иностранная техника спокойно доезжает до фронта, а российские ГСМ через разные схемы попадают к ним?
— Нет, я так не думаю. Вообще, мне не очень понятно слово «элита», кто и что под ним подразумевает. Видимо, это люди, которые принимают решения. Но они никак от Запада не зависят. После дела ЮКОСа — точно. Если деньги и есть у них за границей, то где-нибудь в Дубае. Потому в этом плане надавить на них никак нельзя. Запад, Европа прежде всего — наш важнейший торговый партнер. Действовать себе в ущерб Россия не хочет, но нас, не спрашивая, выпиливают из мировой экономики.
Что касается того, как идет СВО, то да, она идет очень мягко. Причина проста — Владимир Владимирович Путин считает, что мы с украинцами либо один народ, либо очень близкие народы. Я так не думаю. Полагаю, что великороссы (или, как мои казахские друзья говорят, «московские русские») — это великая имперская нация, продолжение Золотой Орды. А украинцы — восточные европейцы, восточные славяне. Между нами очень большая разница. Но в России есть люди, которые считают, как Путин. Соответственно, в их представлении украинцы — это братья, которые немножечко сошли с ума. Я не считаю, что они братья, но первое лицо в государстве, Верховный главнокомандующий принимает те решения, которые сумасшедших братьев по возможности берегут.
Таким образом, это не заискивание перед Западом и не желание прощения. Хотя я считаю, что быть встроенным в глобальную экономику и с точки зрения Востока, и с точки зрения Запада, как у нас, собственно, и было до 2014-го, намного лучше, чем быть частично отрезанными даже от какой-то одной ее части. Вообще, два первых срока Путина, 2000–2008 годы, в современной российской истории — лучшее время. ВВП и фондовый рынок в долларах выросли в 10 раз, ВВП в реальном выражении — в 2 раза, внутренние офшоры ушли, бюджет был в хорошем профиците, производилась выплата внешних долгов, происходил астрономический рост зарплат и пенсий, формирование того же фондового рынка, победа на Кавказе, ЦСКА и «Зенит» выигрывали Еврокубки. В общем, эти 8 лет были мечтой — будем вспоминать о них, не знаю, сколько. Но, к сожалению, все проходит и то время тоже прошло.
— Другая часть аналитиков полагают, что мы начали борьбу не на жизнь, а насмерть за некий новый мировой политэкономический порядок, за суверенизацию своей экономики и так далее. Но тогда возникает вопрос: до недавнего времени мы везде и во всем брали на вооружение и почти поголовно внедряли западный опыт, модели, практики и даже словарный запас. Сейчас будем от всего этого отказываться? А что теперь станем брать за основу?
— Если мы говорим о движении на Запад, то оно происходило на протяжении более двух столетий, от Петра I и до отречения Николая II. Русский философ Николай Трубецкой называл это насаждение Европы романо-германским игом. Но тогда в таком движении все же имелась какая-то логика. Европа в то время стала передовой частью человечества. Я считаю, что мы действительно были полуколонией Запада с расстрела Белого дома в 1993 году и до прихода Владимира Путина к власти. Потом начали становиться суверенной страной. В самом западном опыте нет ничего плохого. Запад — это важная часть человечества, но в дальнейшем мы будем очень мало связаны с ним. Опираться в своем развитии мы можем только на себя. Поскольку то, что нам кто-то дает, этот кто-то в любой момент может и забрать, если ему что-то не понравится. Опираться нам надо на свои корни, традиции, жизненные практики и Азию. Но Азия тоже разная. Понятно, что с Китаем и Индией мы можем только торговать. Это хорошо, они важные торговые партнеры. А с тюркскими республиками бывшего СССР мы должны создать какой-то наш единый мир. В идеале основанный на единой валюте, скажем, на алтыне — единой денежной единице Евразийского союза. Единый рынок товаров, услуг и капитала, единая внешняя и оборонная политики. И надо как-то в этом плане договориться с Турцией.
— Какую экономику мы теперь будем строить? Автаркию? Или станем экономико-сырьевым придатком Китая? Будем возвращаться в СССР?
— Я думаю, что чиновничий капитализм в России останется. Примерно, как сейчас, когда доля государства в ВВП — 50–70 процентов. Может быть, где-то в чем-то будем похожи на Беларусь, но не более того. Опять же страна увеличится и в размерах, и в населении. Западные бренды заместят Турция и Иран. Последний уже осторожно прощупывает наши самые разные рынки от ширпотреба до турбин. Что касается возврата в СССР, то ничего такого не случится. Нынешняя модель экономики будет просто подкорректирована. Если Беларусь войдет в состав России, то это будет примерно как Татария. Там останутся казино, государственные НПЗ (нефтеперерабатывающие заводы) и так далее. Будет кусочек белорусской модели. Хотя, с точки зрения великой державы, геополитики и прочего, Украина и Беларусь не так важны, как Казахстан. Дело в том, что Казахстан, или Белая Орда, — это принципиальный момент, достаточно посмотреть на карту.
— Но Казахстан сейчас старается от нас всячески отмежеваться. Движения на сближение с их стороны не просматривается. Или вы видите какие-то другие тенденции?
— Казахи все-таки достаточно сильно зависят от иностранного капитала. И Александр Лукашенко, как вы помните, тоже некоторое время назад усиленно от нас отдалялся. Сейчас многое меняется. Со стороны Казахстана я ничего такого радикально центробежного не вижу. Вообще, по логике вещей, Россия, часть бывшей Украины, Беларусь, Южная Осетия, Казахстан и Киргизия в качестве конфедерации очень неплохо смотрятся. Плюс к этому очень тесные, дружеские отношения с Азербайджаном и Узбекистаном. Последний в принципе может войти в единое государство, но, учитывая их демографию, можно ожидать перекоса. И потом, тюрки-то все разные. Узбеки сильно отличаются, например, от наших татар. Достаточно вспомнить историю, когда они в конце прошлого года хотели поставить на Волге памятник Тамерлану (на левом берегу в Самарской области — прим. ред.). Наши сибирские и волжские татары, ногайцы на дыбы встали. Потому что они другие. Давайте с ними торговать, инвестировать в Узбекистан, но единое государство с ними как-то не очень получится. Но в любом случае надо вернуться к своим корням.
Кроме того, не нужно забывать, что когда ты приходишь в Азию, неважно к кому, к туркам, узбекам, китайцам, и говоришь, что мы продолжение Золотой Орды, вот Александр Невский, Бату-хан, Тайдула (Тайтуглы-хатун — жена хана Золотой Орды Узбека — прим. ред.), которая очень много сделала для православия, то к вам будет и соответствующее отношение: «Прекрасные люди, пожалуйста, садитесь». А если ты приходишь и говоришь: «Мы Византия и святая Киевская Русь»… И че? Где ваша Византия? А ее турки завоевали давным-давно. Эта линия не взлетит.
Восточная составляющая у нас объективно будет увеличиваться за счет демографии. Поэтому классическое евразийство (Лев Гумилев, Петр Савицкий) работает. Это не какое-то красное евразийство. С красной идеей евразийство, если говорить по справедливости, имеет мало общего. Один барон фон Унгерн чего стоит.
(Фото: MOD Russia/via Globallookpress.com / www.globallookpress.com)
«Национализации элит уже не будет. Это Путин сделал намного раньше»
— Но, если будет меняться базис, значит, согласно классикам, должна меняться и надстройка. Как на пример можно посмотреть на Казахстан, где Нурсултана Назарбаева развенчали и погнали с прежних позиций, а сейчас чистят весь его клан. То есть надстройка там меняется. А у нас, учитывая перемены в экономике, в базисе, будет ли она меняться?
— Я считаю, что чем дольше у власти будет Владимир Владимирович, тем лучше. А если посмотреть широко, то у власти в России силовики. Кто-то говорит: «Чекисты», — но я бы сказал, что не только чекисты. Считаю, что это неплохо. Это гарантия от революций. Очередную революцию Россия может не пережить. Единственное, что наши враги на Западе могут начать «качать» тему этнического национализма, учитывая, что на Украине это прокатило. Когда я был молодым, то, условно говоря, русские националисты (они сами себя так называли) воевали в Абхазии, Югославии, Чечне. Эти люди являлись в чем-то романтиками. Они были увлечены историей, искали смысл и предназначение России, национальную идею. Даже если взять покойного Эдуарда Лимонова. Сразу скажу, что никаким боком не разделяю идей и идеалов национал-большевизма. Но Лимонов ведь был по-настоящему великим писателем. А современные националисты в большинстве своем черносотенцы-монархисты. Их мечта — какая-нибудь маленькая православная Греция. Они очень тупые, но на какую-то небольшую прослойку эта пропаганда действует. Потому что если у человека что-то не получается в жизни, то надо для поддержки самооценки и внутреннего равновесия кого-то в этом обвинить. Дескать, власть недодала, национальные диаспоры перехватывают самые лакомые куски, везде лезут и все позанимали. Ну да, национальные диаспоры своих поддерживают. А у нас есть государство. Вот когда я учился в Академии управления в Москве на «Выхино» (сейчас Университет управления), то ее тогда за глаза даже называли «чеченским вузом». Я знал многих ребят с Северного Кавказа. У меня с ними всегда были нормальные отношения, потому что я не считал себя слабее или глупее их. Там, конечно, имелись определенные правила, надо было держать дистанцию, но отношения были ровные, все в пределах нормы. А национализм наши враги, конечно, будут «качать». Но я думаю, что наши власти с этим тоже справятся.
— Ряд наших известных деятелей пишут о том, что элиту надо незамедлительно и системно обновлять. Удалять оттуда компрадоров. Для суверенизации нужны совсем другие кадры, иная система образования, другие учебные программы, может быть, какие-то новые структуры в вертикали власти. Вы разделяете такую точку зрения?
— Мне кажется, люди, которые пишут подобные трактаты, немножко уснули в 1993 году. Они любят ругать Алексея Кудрина, Германа Грефа, Эльвиру Набиуллину. Но какая разница, какого цвета кошка, если она ловит мышей?! Кудрин вернул природную ренту в казну, выплатил внешние долги, создал фондовый рынок. Мы видим, как эффективно в нынешней уникально негативной ситуации действует ЦБ. Надо посмотреть, какими высокими были темпы развития экономики, когда Греф был министром. И что он сделал со Сбербанком, который стал передовой цифровой площадкой, во многом не имеющей аналогов в Европе, какие там были высокие дивиденды еще в прошлом году. Поэтому мне представляется, что у всех, кто пишет подобные вещи — у тех же Михаила Хазина, Михаила Делягина, — просто обида на власть за то, что они не стали каждый премьер-министром, и так далее.
Лично я считаю, что у нас в 1991 году состоялась буржуазная революция и свободный рынок — важнейшее достижение этой революции. Отказываться от такого достижения россияне не будут. Сегодня страна в результате происходящего немножко изменится, но каких-то радикальных подвижек типа национализации элит уже не станет. Это все Путин сделал намного раньше. Именно потому мы победили в Осетии, отрезали Крым и сейчас ведем себя последовательно в том же духе.
— Если мы начнем активно перестраивать свою экономическую модель, то будем отдаляться от стран постсоветского пространства, остающихся в западной орбите, или, наоборот, сближаться с ними?
— По-разному будет. Например, с Азербайджаном подписано много важных соглашений. И в плане торговли, и в области военно-технического сотрудничества. Армения от нас очень зависит, поэтому наши внутренние события там ни на что не повлияют. С Грузией у нас по факту нет никаких отношений, и нам, в принципе, все равно, будет там Грузия или Турция. Так же, как и с Молдавией — сохранится ли она или на ее месте будет Румыния. Если брать постсоветскую Азию, то Казахстан — приоритетное для нас направление. Я вообще считаю, что на Украину мы потратили изначально и заведомо неоправданно много сил и средств, которые лучше было бы направить в сторону Казахстана. Он и Киргизия в нашей орбите. Туркмения изолирована. В Узбекистане активно идут капиталистические реформы. Они привлекают к себе инвестиции. Таджикистан очень от нас зависим. Там около 30 процентов ВВП — эта платежи мигрантов.
Я считаю, что, для того чтобы бывшие советские республики нас уважали и к нам стремились, мы должны максимально быстро и жестко победить в СВО на Украине. Победа решает все. Это чисто военный вопрос.
— Ну и напоследок о мировой экономике. В конце мая завершился очередной Давос. Выступившая на нем глава МВФ Кристалина Георгиева, в частности, заявила, что мировая экономика пришла в худшее состояние со времен Второй мировой войны, она переживает небывалую инфляцию, энергетический кризис, ожидается также дефицит продовольствия и голод. Так ли все и как эти мыслители собираются выходить из положения?
— Как выходить из того кризиса, который они запустили, не очень ясно. Они почему-то считают, что так или иначе победят на Украине, за чем последует дележ российского пирога, они получат дешевые энергоносители, сырье, возможно, дешевую и квалифицированную рабсилу и так далее. Благодаря всему этому, дескать, они смогут победить нарастающий и усугубляющийся кризис. На самом деле они должны молиться о том, чтобы Украина и они вместе с ней проиграли в этом противостоянии. Потому что если, не дай бог, они начнут выигрывать (что я считаю невозможным), то у нас есть ядерное оружие. Путин уже сказал, что мы попадем в рай, а они просто сдохнут.
Источник: www.business-gazeta.ru