Мы приехали в Школу-студию МХАТ за полчаса до начала интервью. Свет в репетиционном зале был выключен, лишь на сцене шла напряженная работа.
… Алла Сигалова, известный хореограф, профессор, заведующая кафедрой пластического воспитания Школы-студии МХАТ, объясняла осветителям как нужно правильно выставить свет для спектакля. «У меня есть еще две минуты», — обратилась она к нам, дав понять, что очень ценит время. Ровно в назначенный час она вышла к корреспонденту портала «Москва-Баку» и рассказала, чем азербайджанский танец отличается от остальных, о своих восточных корнях, а также объяснила, что может сделать человека по-настоящему счастливым.
— Алла Михайловна, в Азербайджане вы снимали фильм, посвященный народным танцам для авторского проекта канала «Культура» «Глаза в глаза». Как вы определили для себя специфику азербайджанского танца?
— Особенности любого танца всегда заключены в деталях: мимолетном взгляде, повороте головы, мимике. Искусство вообще делается на мелочах, на еле угадываемых нюансах – так создается общая картина.
Если вы обратите внимание на положения рук в азербайджанском танце, то они порой такие же, как и у других народов. Но окраска, интонирование движения всегда относятся к определенной территории.
Что с первого взгляда можно считать в азербайджанском танце, так это активную работу ног у мужчин. У женщин, в силу того, что они носят определенную одежду – это руки и, минимально, корпус тела и голова. Основная нагрузка идет все-таки на руки.
— Этому можно научиться?
— Я думаю, что научиться азербайджанским танцам можно. Существуют очень сложные танцевальные культуры, которые точно невозможно освоить, с этим ощущением нужно родиться – это испанские танцы, индийские.
— В Азербайджане вы были впервые? Как вам показалась страна?
— Стыдно об этом говорить, но в Азербайджане в первый раз я действительно оказалась три года назад. Это неправильно, тем более, что мой дедушка родился в Баку.
Получила невероятное удовольствие от красок, сочетания европейского лоска с абсолютно восточной чрезмерностью. И это сочетание, оно, вы знаете, лихое и очень притягательное. Самое большое впечатление осталось от людей: от их открытости и желания сразу же стать твоим другом. Мы все-таки более закрытые, «застегнутые на все пуговицы». В Азербайджане все общение происходит — «раскрыв объятия» (улыбается). Наверное, когда люди живут среди солнца, такого синего неба и теплого моря, а вокруг настолько сочные краски, — это влияет на восприятие мира. Появляется желание отдать это восприятие тому, кто рядом (улыбается).
— В одном из интервью вы рассказывали, что папа родился в Тбилиси, бабушка грузинская еврейка, дедушка – тат.
— Да, все так и есть. Я очень сильно чувствую в себе восточную кровь. Более того, ощущаю ее в своих детях. Вроде бы через столько поколений могло бы уже и погаснуть. Но, — нет. Это очень сильная природа и генетика, которая побеждает все остальное.
— Права ли я, считая, что движениями в восточном танце можно сказать все, даже признаться в любви, не прибегая к словам?
— В восточных танцах нет такого движения, чтобы мужчина обнимал женщину за талию, никто ни к кому не прикасается. Все происходит только вокруг партнерши.
— А может быть в этом весь смысл?
— Я думаю, что да. Согласитесь, в танце хочется прикоснуться к партнеру. Мы тактильные. Хотя восточные люди тоже очень тактильные, и я думаю, что чувственная составляющая жизни мужчины и женщины на Востоке очень горяча. Но вот в танце прикасаться не принято, существуют определённые табу, но от этого он по-своему не менее страстный.
— В фильме вы параллельно рассказываете о балете «Лейли и Меджнун». Вспомним и другие ориентальные балеты, их на удивление много: «Легенда о любви», «Баядерка», «Шахерезада», «Половецкие пляски» и так далее. Чем так притягателен оказался Восток для этого вида искусства?
— Моду на Восток из России в Европу в начале XX века привез Сергей Дягилев. Конечно, и до него существовали балетные спектакли на эту тему. Но так активно завоевать интерес публики смог только Дягилев. Благодаря его проекту «Русские сезоны» весь Париж переоделся в шальвары и халаты, надел чалмы. Все это очень органично совпало со стилем модерн, арт-деко и превратилось в модную индустрию.
Дягилев не умел сам ни рисовать, ни ставить балеты, ни писать музыку, но обладал настоящим даром поставить задачу и «вынуть» ее из персонажа. Прошло уже более ста лет, а мы до сих пор «питаемся» этими соками. Все последующее, что было в балете на эту тему, вышло из проекта Дягилева.
— Что бы вы выбрали, если бы в вашей жизни не случился балет?
— Думаю, драматический театр. Раньше считала, что мое призвание музыка: училась и закончила музыкальную школу. Но от того, что с раннего детства ходила в филармонию и слушала великих, я понимала всю ничтожность собственного исполнения. Это ни искусством, ни мастерством назвать было нельзя. В конце концов, соединение любви к драматическому искусству и к музыке нашло воплощение в танце.
— Почему вам стало интересно заниматься постановкой хореографических спектаклей в драматическом театре?
— В тринадцать лет я случайно попала на репетиции великого балетмейстера Леонида Якимовича Якобсона, получила сильнейшее впечатление, и после этого стала интересоваться всем, что связано с современной хореографией. У меня были доступы к закрытым фондам Ленинградской публичной библиотеки, я имела возможность видеть то, что не знали и не видели даже мои учителя в Академии имени Вагановой. Порой их раздражало, что на уроках я рассказывала вещи, которые были неведомы им.
— Не собираетесь вернуться в Баку, но уже в качестве постановщика?
— Я бы тут же начала собирать чемоданы, если бы меня пригласили. В Баку очень хороший театр. Вообще, я считаю, что азербайджанцы прекрасно приспособлены к танцевальному искусству. Мне кажется на стыке классики, современных хореографических течений и этники там можно поставить интересные работы.
— Остается ли у вас время на жизнь вне профессии?
— Вчера вот у меня была жизнь (улыбается), за мной заехал Саша Васильев (Александр Васильев, историк моды, коллекционер, театральный художник, лектор, телеведущий – прим. ред.), забрал меня. Мы поехали в Музей изобразительных искусств имени Пушкина. Там открылась потрясающая выставка к 150-летию со дня рождения художника Льва Бакста. Васильев провел лекцию, и я была в числе тех счастливчиков, которые ее слышали: мы ходили за ним по пятам, что называется «открыв рты». Вот это была моя личная жизнь.
Все, что мне интересно так или иначе связано с профессией: с театром, музыкой, кинематографом, живописью. Мне не интересно ходить в магазины и покупать вещи. А вот на фэшн-показы я с удовольствием хожу, потому что это все равно искусство, которое присутствует в театре и кинематографе. Быть в профессии – важная составляющая счастья!
Я все время думаю про детей, про то, чтобы они нашли свою дорогу. Не просто профессию, которая принесет деньги, а даст то состояние, когда ты не считаешь часы. Мой сын вот уже года три, как точно понял, чем хочет заниматься, и счастлив этим! Ему бесполезно говорить: ты устал, пора спать. Этого не существует. Вся жизнь превращается в радость если ты занят любимым делом.
Наталья Саляхова, «Москва-Баку» Источник http://www.allasigalova.ru/press/1377.html
«Глаза в глаза» с Аллой Сигаловой. Азербайджанские народные танцы.