Народный художник Азербайджана профессор Сакит Мамедов стал лауреатом премии «Звезды Содружества» Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества государств-участников СНГ в номинации «За выдающийся вклад в культуру и искусство».
Это очередное признание заслуг художника на ниве искусства. И заслужил он эту награду не только благодаря творческому дару, но и духовному — умению сеять разумное, доброе, вечное, пишет газета «Каспий«.
— Сакит муаллим, в каком возрасте вы начали рисовать?
— Родился я в Нефтчалинском районе Азербайджана, в семье, где ни в одном из поколений, ни среди родственников никогда не было художников. А я с пяти лет очень любил рисовать, причем делал это с таким удовольствием, что бумаги мне было недостаточно — я разрисовывал углем выкрашенные известью белые стены соседних домов. Конечно, соседям это не нравилось, они заново белили стены, выказывая моим родителям свое недовольство, а теперь говорят: жаль, что мы эти рисунки не сохранили…
Одна из наших соседок, видимо, поняв, что неспроста в ребенке такая страсть к рисованию проснулась, посоветовала моим родителям отдать меня на обучение.
— Нефтечала — маленький приморский городок… наверное, трудно было найти для вас учителя?
— В то время там был Дом пионеров, и вот однажды родители отвели меня в кружок рисования. Можно сказать, с того дня и начался мой путь в мир искусства. Хотя, конечно, я тогда об этом не думал. Руководил кружком Адиль Гаджиев, у которого я занимался недолго — год-полтора, а в 15 лет, по окончании девятого класса, поехал в Баку поступать в Художественное училище имени Азима Азимзаде и был принят. Мне там было очень интересно, я учился у разных учителей, потому что каждый следующий курс вел новый педагог. Естественно, во время учебы раза два в неделю посещал музеи, знакомился с творчеством различных художников.
По окончании училища ушел в армию и во время службы в Петрозаводске несколько раз приезжал в Ленинград, в Академию художеств имени И.Е.Репина, знакомился с тамошней программой обучения. А по окончании службы, подав туда документы, с высокими баллами поступил на факультет живописи. После второго курса я попал на курс к всемирно известному художнику Евсею Евсеевичу Моисеенко. Он отбирал пятерых студентов, предварительно просматривая их работы. Увидев мои, он сразу заинтересовался и спросил: «Кто из вас Мамедов Сакит?». Я отозвался, и он сказал: «Поздравляю, беру вас в свой класс». Проучился у него четыре года.
— Как они прошли и что дали вам как художнику?
— Очень многое, ведь нам преподавал Мастер! Учиться у него было интересно, но трудно, потому что он уже нашел себя, свой стиль, а я должен был искать свой. И передо мной стоял выбор: или Моисеенко, или находящийся на том берегу Эрмитаж. Я выбрал Эрмитаж и стал посещать его, посвящая каждый день определенному художнику: Рембрандт, Клод Моне, Рубенс, импрессионисты, Пикассо — словом, самым различным живописцам. Но учиться любил у голландских мастеров. Евсей Евсеевич на своих занятиях называл меня «малый голландец», потому что я многому научился у них, использовал их приемы, влияние ощущалось в моих работах.
Обучаясь в академии, я принимал участие во многих выставках, конкурсах — и побеждал, Моисеенко часто говорил мне: «Отнеси свою работу на выставку!». Академию я окончил с отличием — красным дипломом и Ленинской стипендией. «Мои современники» — так называлась моя дипломная работа. Она всем очень понравилась, и по итогам дипломной я был принят в тогдашний Союз художников СССР, после чего вернулся в Баку. Шел 1988 год, начались известные события, было много проблем, но несмотря на это я много работал, рисовал. Принимал участие в республиканских и международных выставках.
— А как долго у вас формировался свой художественный почерк?
— Естественно, на это потребовалось время и немалый труд… Вначале я находился под влиянием своего учителя Моисеенко, ленинградских художников и тех, чьи работы представлены в Эрмитаже, но я не переживал по этому поводу, понимая, что стиль выработается с годами, по мере накопления опыта. Стиль не ищут, он сам собой формируется, отражая характер личности. Это внутреннее чувство человека, его внутренний мир, и со временем он у меня выработался.
Я очень люблю цвет и, будучи живописцем, стал играть красками, побуждаемый богатой палитрой природы Азербайджана. Это в какой-то мере также повлияло на формирование моего своеобразного художественного почерка, и в один прекрасный день любители искусства стали узнавать мои картины. По сути, мастерская художника — своеобразная лаборатория, место, где ты ищешь себя, это подобие кухни, где создаешь картину из продуктов своего внутреннего мира, качеств индивидуального творческого дара.
В те годы меня очень привлекали два жанра — портрет и композиция, в этих рамках я и работал. Их у меня было много: цикл, посвященный клоунам или таинственным гадалкам, теме свадеб, театральной сцены, праздникам. Тогда зритель уже стал догадываться, что это — работы Сакита Мамедова.
Однажды мою мастерскую посетила гостья из Австралии, заинтересовавшаяся моими картинами. Я увидел у нее на шее красивый медальон, который удивил меня: показалось, что это миниатюрная копия моей работы. Я попросил ее позволить мне рассмотреть его поближе. Оказалось, никакая это не копия, а драгоценный камень — опал. Однако он очень напоминал мои работы, разве что не имел сюжета, но с тех пор я стал интересоваться этим камнем — выезжая в другие страны, приобретал, фотографировал и понял в конце концов, что это мой камень, близкий мне по духу. Он окончательно сформировал мой стиль, в котором, словно растворившись, играют все цвета опала — весьма широкая гамма — от бесцветного и белого до черного и от красного до фиолетового…
Свой стиль я назвал «опализм», потому что в моем сердце и в картинах живут все цвета опала. С той поры я стал создавать картины, насыщенные его богатейшей цветовой гаммой… У меня много учеников, которые работают в моем стиле, но я уверен: придет время, и они сформируют свой почерк и свой путь в искусстве, потому что один Сакит Мамедов в мире уже есть…
Что касается моих успехов, то я удостоен многих премий, встречался с очень известными в мире людьми. В их частных коллекциях, музеях есть мои картины — в Виндзорском дворце Елизаветы II, в коллекциях Моники Белуччи, Патрисии Каас, Мирей Матье и многих других.
— Вы написали портрет Папы Римского Иоанна Павла II. Это была ваша инициатива или заказ?
— Однажды мне из Италии пришло приглашение поучаствовать в выставке картин совместно с 14 итальянскими художниками. Я дал согласие и принял участие в открывшейся экспозиции. А через какое-то время пришло предложение написать портрет Иоанна Павла II. Я встретился с ним, когда он себя уже неважно чувствовал, и сделал лишь небольшой набросок для будущего портрета, а затем приехал за несколькими его фотографиями. Когда завершил работу над портретом, посол Ватикана на Кавказе Кучеротти лично прибыл из Тбилиси посмотреть уже готовую работу. Ему очень понравилось, и следом за ним уже на официальную презентацию портрета, представленного в отеле «Хаят Редженси», из Ватикана приехали кардиналы, которые тоже высоко оценили мою работу. Они увезли с собой фотографию портрета, чтобы показать Иоанну Павлу II. Как мне передали, папа римский посмотрел фото и сказал по-русски — на этом языке он очень хорошо говорил: «Это я!».
Однажды мне позвонил Полад Бюльбюльоглу, в то время министр культуры, и сказал, что Президент Ильхам Алиев едет с официальным визитом в Ватикан, хорошо бы передать с ним мою работу. Портрет Иоанна Павла II был презентован в Государственном музее Ватикана, где сейчас и хранится.
— Ваша профессия, ваш талант позволили вам общаться со многими выдающимися людьми мира, а встреча с королевой Елизаветой II, которой вы презентовали свои картины, — особый дар судьбы. Какое впечатление она на вас произвела?
— Королева Елизавета II оставила яркий, незабываемый след в моей памяти. Ведь она особенная личность, гражданин мира. Когда мы с дочерью пришли на встречу с ней в Виндзорский дворец, там уже находились известные лица многих стран мира. Она немного пообщалась с нами и пошла дальше по залу, обходя каждого. На следующий день я встретился с ней, чтобы подарить свою картину «Джыдыр дюзю», посвященную Карабаху, его природе, традициям…
Я наблюдал за королевой по телевидению, по фильмам, и у нее всегда было строгое выражение лица. Меня же она встретила очень радушно, с улыбкой. Потом долго с интересом рассматривала картину, стала расспрашивать, что там изображено. Я подробно рассказал ей об игре човган, об уникальном цветке харыбюльбюль, похожем на соловья и растущем только в Карабахе, о карабахских коврах, традициях, об истории Шуши. Указывая на изображенную на полотне игру човган, она спросила: «Поло?». Я разъяснил, что это древняя азербайджанская игра XII века, которую Европа лишь сто лет назад назвала поло.
Обычно королева не принимает больше трех минут, а мы с ней общались около 25, и так это было доброжелательно, что я и не заметил, как время пролетело. Конечно, сфотографировались на память. Эту картину она распорядилась передать в Виндзорский дворец и сказала, что день для нее был как праздник, полотно ей очень понравилось. «И ваши краски тоже…», — добавила она. Я этот день и эти слова никогда не забуду, потому что в ее глазах было столько глубинного смысла! Картину написал в 2016 году, а сбылась она в реальности — причем во всех деталях! — в нынешнем, 2024-м.
В 2019 году я снова получил приглашение в Англию и снова подарил королеве прекрасное полотно, в котором показал весну в образе девушки и назвал «Бахар гызы» (Девушка-весна). Я объяснил королеве, что картина посвящена празднику Новруз, а для нас, азербайджанцев, этот праздник символизирует наступление нового года, поскольку весной просыпается земля, расцветает природа. На фоне картины я изобразил белых карабахских скакунов.
Это была наша третья встреча, и королева встретила меня как старого знакомого — с улыбкой, тепло. Мы сделали много фотографий с членами королевской семьи…
— А над чем вы сейчас работаете?
— Над несколькими произведениями. В 2016 году я написал картину «Изгнанные из мира», за которую удостоился премии Сальвадора Дали. В ней, принимая во внимание зло, причиняемое людьми всей планете, я языком искусства, как бы изгоняя из мира все лишнее, вредоносное — от оружия до целлофановых пакетов и даже денег, — призываю к чистоте. Людям надо избавляться от безнравственных поступков и злых мыслей, из-за которых не прекращаются войны. Мы должны защитить и спасти нашу планету. Поэтому на этой картине — еще пандемии не было — я изобразил маски, противогаз и множество приносящих вред вещей, в том числе негативные человеческие качества, и как бы выдворил их за пределы планеты. Сейчас хочу вновь вернуться к этой теме, у меня уже и ряд эскизов есть: мы, люди, рубим сук, на котором сидим. Ведь планета Земля — это наш дом, мы должны защищать ее. Конечно, защитники есть, но их так мало…
Количество просмотров: 58
